Настоящий мастер своего дела!

Встреча в 1883 году с Антипом сыграла огромную роль в жизни Андреева.
Услышав игру замечательного народного музыканта-виртуоза, он понял, что балалайка, более чем любой другой русский народный инструмент, способна в совершенстве передавать характер русских народных плясовых песен, что в ней таятся такие потенциальные возможности, о которых никто даже и не подозревает. Но как раскрыть эти возможности - вот вопрос, который ему нужно было решить, во что бы то ни стало. Неужели же он, Андреев, с его знанием скрипичной игры, с его работоспособностью и увлечённостью, не добьется этого?!

Настойчиво и целеустремленно овладевает Андреев балалайкой, добавляя к советам Антипа приемы скрипичной техники, свои музыкальные знания и опыт игры на других народных инструментах. Не прошло и двух недель, как ученик уже догнал своего учителя, переняв весь его незатейливый репертуар, состоявший из нескольких народных песен.   

Однако вскоре перед молодым энтузиастом балалайки возникли серьезные препятствия, казавшиеся ему непреодолимыми.
Андреев не только превзошел Антипа, но и достиг того «потолка» виртуозности, которыми обладала кустарная Антипова балалайка. Пока он не умел еще играть, то все недочеты и недостатки звука можно было относить за счет техники, но когда он овладел инструментом, то стало ясно, что секрет здесь не в игре, а в несовершенстве балалайки. Ее передвижные жильные навязки, заменяющие лады, ее слишком слабый, невыразительный звук ограничивали исполнительскую технику, обедняли возможности вариационного развития народных мелодий. В быстром темпе фигурации сливались в какую-то дребезжащую кашу, исполнение утрачивало техническую четкость и точность интонирования. Становилось все яснее и яснее, что дальнейшие усилия бесплодны.

Положение казалось безвыходным, но Андрееву помог случай. В 1884 году он услышал, что в соседнем уездном городе Вышнем Волочке проживает помещик по фамилии Паскин, страстный любитель балалайки. Разыскать чудака-помещика, увлекающегося игрой на балалайке, оказалось делом несложным. Первый же встречный указал Андрееву богатый особняк А. С. Паскина, который прославился на весь город мастерским исполнением на балалайке русских песен.

Вскоре Андреев приходит к важному выводу: треугольный кузов и три струны наиболее типичны для народных балалаек.
Что же касается соотношения частей и пропорций, то они не играют существенной роли и могут в известных пределах изменяться, не нарушая народной сущности инструмента. И Андреев решает сам попробовать набросать на бумаге чертеж будущей концертной балалайки, стараясь найти те оптимальные формы, которые отвечали бы требованиям акустики и эстетики, были бы удобны при игре и в то же время не слишком отдалялись от традиционных форм кустарных балалаек.

В.В.Андреев писал: «Главной задачей я ставил, найдя прототип инструмента, сохранение все основ, данных ему самим народом, т.е. внешний вид, форму, количество струн, приемы игры, строй. Строителем и автором инструмента как был русский народ, так и остался; я же его только реставрировал и, развив народные принципы, привел в надлежащий порядок все его разновидности».
 
Закончив чертежи усовершенствованной концертной балалайки, Андреев едет в Петербург с твердим намерением заказать ее у одного из лучших инструментальных мастеров. В Петербурге молодого музыканта постигло горькое разочарование. Он знал, что высшее общество с пренебрежением относится к народной музыке. Но, что балалайку, его любимую балалайку, которой он отдал столько сил, времени, внимания, ради которой он вступил в серьезный конфликт с матерью, здесь, в Петербурге до такой степени презирают, - этого он не мог предположить.

Первый же музыкальный мастер, к которому обратился Андреев, встретил его предложение ядовитой усмешкой: «Что вы, молодой человек. Да разве стану я позорить свою солидную фирму изготовлением мужицкого инструмента?! Пойдите в любую табачную лавку и купите себе там балалайку, если она уж вам так нужна. А вы еще хотите вынести этот, с позволения сказать инструмент на концертную эстраду? Да ведь его место в кабаках, в лакейских, в конюшнях и подворотнях, а никак не в концертных залах». Но чем больше трудностей вставало на пути Андреева, тем настойчивее добивался он осуществления своей цели. Целыми днями он ходит по музыкальным мастерским Петербурга упрашивает, доказывает, убеждает, сулит мастерам огромные оптовые заказы и баснословные барыши в самом ближайшем будущем. В некоторые мастерские он приносит с собой свою балалайку и тут среди верстаков, заготовок и ворохов стружек подкрепляет свои доводы виртуозной игрой.

Петербургское общество того времени было избаловано многочисленными русскими и иностранным виртуозами-гитаристами, мандолинистами, гармонистами, концертантами, чуть ли не ежедневно выступавшими в столичных салонах и на эстрадах. И, тем не менее, успех Андреева превзошел все ожидания.
Его виртуозная игра не только восхитила слушателей, но и вызывала желание подражать.

Где взять такой инструмент и как на нем научиться играть? - с таким вопросом обращаются к Андрееву многие из его слушателей. Но он не может пока дать удовлетворительного ответа. Своим искусством он обязан Антипу, Паскину и тем марьинским пастухам, которые научили его понимать и любить народную инструментально музыку, а его балалайка - пока единственная в России, да и та, как показал опыт столичных выступлений, еще не вполне отвечает требованиям высшего исполнительского мастерства. Можно и нужно еще многое сделать для ее дальнейшего усовершенствования.

И снова Андреев садится за чертежи, внося в первоначальный проект конструктивные изменения. Все должно быть учтено в новой балалайке и большая сила звучания, необходимая для концертных помещений, и внешняя отделка, способная удовлетворить эстетические запросы самого требовательного слушателя. Но главная забота Андреева - передвижные лады, неуклюжие, жильные перетяжки на грифе, крайне неудобные при игре. Они теперь стали непреодолимым препятствием на пути развития виртуозности. Проще всего было бы заменить их постоянными врезанными ладами, как у гитар или мандолин. Сомнения одолевают музыканта: вправе ли он произвести такую замену? Не уведет ли это усовершенствование в сторону от народного прообраза? Ведь все народные балалайки оснащены жильными перетяжками - это один из важнейших типовых признаков. Однако Андреев решает все же заменить лады, успокаивая себя такими соображениями; если бы в России народные инструменты, в том числе и балалайки, не «закоснели в своем убожестве», под влиянием целого ряда исторических причин, а прошли бы естественный путь развития, как это имело место в Западной Европе, то нет сомнения в том, что русский народ сам додумался и до постоянных ладов и до более совершенных форм. Эти мысли, еще недостаточно оформившиеся в период реконструирования балалайки, впоследствии были развиты Андреевым, стройную теорию усовершенствования народных инструментов, входивших в состав великорусского оркестра.