Денис Яковлев «Может, окажись чернила в «Англетере…»
Прошло 80 лет со дня смерти Сергея Есенина.
Мы плохо знаем Есенина.
Почти любой сходу вспомнит и «Не жалею, не зову, не плачу», и «Шаганэ», и «Отговорила роща золотая…». Вспомнит стихи, они с детства на слуху, и удивительно – не всякий сразу вспомнит автора… Слава переросла имя самого поэта.
И все равно – мы его не знаем.
Десятилетиями складывался этот образ – «певец русской природы», березки, холмы и тальянка; желающие добавят «московского озорного гуляку» – бесконечное, как теперь принято думать, пьянство и безобразные драки – открылось как подарок к грустной дате…
Что еще? Ах да, «любитель (и любимец) женщин» – впору донжуанский список составлять…
Образ лубочный, как и портрет, всем известный – будто бы не было других.
И с другой стороны – взгляд многочисленных литературоведов: «великий русский национальный поэт» – формула эта, появившаяся сразу после смерти Есенина, давно стала аксиомой.
Одно другого, впрочем, не исключает.
…По его собственному признанию, Сергей Есенин начал писать лет в девять. Стихи те, конечно, не уцелели – о чем мог писать деревенский мальчишка – бог знает.
Так или иначе, до 1912 года (закончив к тому времени Константиновское земское училище) он написал стихотворений тридцать.
«Восемнадцати лет я был удивлен, разослав свои стихи по журналам, тем, что их не печатают, и поехал в Петербург», – так писал в автобиографии «О себе» об этом сам Есенин.
«И поехал в Петербург». Будто за околицу родного села вышел.
Почти сразу его ждал успех.
«Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 взяли 51. Взяли «Северные записки», «Русская мысль», «Ежемесячный журнал» и другие...» – это из письма Есенина Николаю Клюеву.
В модных литературных салонах Петрограда появляется он, почти как приехал – в косоворотке. Только что гармошки не хватало…
Публика в восторге. Хотя большинство принимали его, наверно, как принимали бы какого-нибудь вундеркинда, складывающего и умножающего в уме пятизначные числа – «поэт-самородок, прямиком из деревни».
А Есенин и не чурался этой роли. Стеснялся быть другим, как теряется гимназистка, впервые приглашенная на танец прыщавым юнкером?
На Есенина это вряд ли похоже. Будучи талантливым, он был таким во всем. И в общении с другими – тоже. Вероятнее всего, он быстро уловил, что это – всего лишь цена, которую придется заплатить за билет в высшее литературное общество. А возможность писать (и быть опубликованным, разумеется) – было для него всем.
Вероятно, понимая (талант, безусловный талант), что интерес этот – сиюминутный, Есенин отправляется учиться. И не куда-нибудь, а на историко-философский факультет университета Шанявского!
И непрерывно читает – буквально килограммами – русскую классику. Любимым писателем для него становится Николай Васильевич Гоголь.
В 1919 году Есенин подписывает «манифест имажинизма». «Образ и только образ… – говорится в нем, – всякое иное искусство – приложение к «Ниве»»…
Стихи его меняются.
Всякая там «Москва кабацкая» с безудержными загулами и скандалами, на которые, говорят, его часто провоцировали, – кажется, всего лишь новая роль поэта. Начиная с приезда в Петроград, он – часто тот, каким его хотят видеть. Всего-навсего.
А внутри?
Внутри – монолог Хлопуши из поэмы «Пугачев».
Читал его Есенин самозабвенно. Максим Горький так рассказывал об этом: «Слушать его стало тяжело до слез… Даже не верилось, что этот маленький человек обладает такой огромной силой чувства, такой совершенной выразительностью. Читая, он побледнел до того, что даже уши стали серыми».
Что до «слез» другого – нижегородского – «самородка»: «Горький рыдает на каждом поэтическом жилете», – смеялся Маяковский по другому поводу. Но не в этом дело. Поэма и вправду потрясала читателей – эмоциональностью на грани безумия.
И «Черный человек». Почти моцартовский «Реквием».
Николай Асеев, которому Сергей Есенин читал поэму недели за две до смерти, писал об этом так: «Из-за нее передо мной вставал другой облик Есенина, не тот общеизвестный, с одинаковой для всех ласковой улыбкой, не то лицо «лихача-кудрявича» с русыми кудрями, а живое, правдивое, творческое лицо, умытое холодом отчаяния, внезапно просветлевшее от боли и страха перед вставшим своим отражением...»
Укладывается ли все это в сложившийся в обыденном сознании ходульный образ?
Есенин – в действительности великий русский национальный поэт. Без кавычек. Русский – не оттого, что «про березки» писал. Без него хватало и хватает. Одного этого недостаточно.
Русский – с типично русскими противоречиями, бесконечными (иной раз – и безуспешными) поисками себя; русский, потому что «все передовые люди в России – пьяницы и картежники», так, кажется, у Достоевского… С прожиганием собственной жизни, позерством, демонстративностью и нелепыми, на взгляд разумного человека, поступками. И здесь же – трезвый расчет, безудержная работа и талант.
Это – Есенин.
Кстати:
Россияне, как выяснили социологи, несмотря ни на что, любят русскую поэзию, при этом всенародно почитаемым поэтом номер один остается Александр Сергеевич Пушкин. Таковы результаты проведенного в канун дня рождения поэта опроса центра "РОМИР-Мониторинг", в котором участвовали 1500 россиян.
94% опрошенных отдают дань таланту Пушкина и заявляют, что его творчество "сыграло важную роль" в развитии русской литературы. При этом большинство из них (37%) назвали Пушкина "своим самым любимым русским поэтом".
Второй самый почитаемый в России поэт - Сергей Есенин. Поклонниками его произведений являются 17% опрошенных. В число любимых поэтов, согласно исследованию, также входят Михаил Лермонтов (5%), Анна Ахматова (4%), Николай Некрасов (3%).
